Юрий Есин: время открытий продолжается

Казалось бы: ну, что нового могут открыть ученые в наше время? Весь земной шар давно исхожен-изъезжен и обфотографирован… Однако работа заведующего сектором археологии Хакасского научно-исследовательского института языка, литературы и истории к.и.н. Юрия ЕСИНА подтверждает: время научных открытий продолжается! Причем они могут поджидать где угодно: и вдали от дома, и в черте Абакана. Главное, внимательно смотреть по сторонам!

Ученый рассказал о некоторых итогах и находках завершившегося археологического сезона, а также – о различных сторонах своей редкой профессии.

– Юрий Николаевич, поделитесь: зачем ученым из Монако для работы в Монголии понадобился ученый из Хакасии? Как о вас узнали и пригласили в международную экспедицию?

– Эта история – подтверждение того, что пути установления научных связей могут быть самыми неожиданными. Комплексная экспедиция Музея доисторической антропологии Княжества Монако работала в Центральной Монголии несколько лет, изучая археологические памятники древних кочевников, проживавших на территории Центральной Азии в эпоху бронзы. С ее руководителем – сотрудником этого музея Жеромом Магаем – я познакомился благодаря одному из организаторов Международного фестиваля этнической музыки и ремесел «Саянское кольцо» – Андрею Катаеву, который однажды попросил показать наши археологические памятники иностранным гостям.

Им очень понравилась Хакасия, ее степи и древняя культура, которая имела много общего с памятниками Монголии. Особенно заинтересовал наш опыт в изучении наскального искусства, применяемые методики копирования и датирования изображений. Так я получил приглашение стать участником этой международной экспедиции. Сначала отказывался, так как и здесь очень много работы. Но потом согласился помочь, о чем теперь не жалею. Сотрудничаем уже три года.

– Что сотрудничество дает его сторонам: Монако, Хакасии, Монголии?

– Коллегам из Западной Европы эта экспедиция позволяет расширить знания о кочевниках Центральной Азии, внести свой вклад в исследование этого малоизученного региона. Исследователям из Хакасии и Монголии эта тема важна, так как для нас это часть местной древней истории. Иностранные специалисты очень помогают Монголии в изучении ее археологического наследия. Собственных сил там не хватает: территория огромная (в 25 раз больше Хакасии), малонаселенная, археологов мало. Кроме того, любая международная экспедиция – это еще возможность обмена опытом, технологиями.

Например, один из участников экспедиции – реставратор Р. Давид – автор метода копирования древностей любой формы и размера: от монеты до каменного грота. Он защитил по нему диссертацию, его знания и опыт востребованы во всем мире. Если рассказывать об этом кратко, то сначала памятник покрывается защитным слоем, затем на него наносится состав на основе силикона, а потом по полученной силиконовой форме отливается копия из полисинтетических смол с добавками, имитирующими нужный материал. Копии получаются легкими и неотличимыми от оригиналов. Можно продолжить их изучение в любое время в рабочих кабинетах в Абакане и Монако.

– Такие копии сами по себе представляют художественную ценность. Используют ли их не только для научных целей?

– Да. Например, копиями можно заменять страдающие от вандализма или неблагоприятного воздействия природной среды памятники, а оригиналы сохранить в музеях. Такой опыт есть во Франции. Некоторые копии, выполненные в процессе работы экспедиции, были использованы для создания передвижной выставки «Первые кочевники Центральной Азии». Выставка с успехом прошла в Монако, была представлена в штаб-квартире ЮНЕСКО в Париже. Планируется показать ее еще в нескольких городах Европы. Среди экспонатов есть дубликаты памятников из Хакасии.

– Реально ли сегодня сделать открытие? Например, найти в исхоженной вдоль и поперек республике неизвестные науке древние стелы и петроглифы?

– Конечно, такие открытия происходят каждый год. Например, недавно на окраине Абакана была обнаружена неизвестная ранее стела окуневской эпохи. Очень часто новые находки приносит более тщательное изучение даже давно известных памятников. Порой помогает информация, поступающая от жителей республики, неравнодушных к ее истории, за что им всегда очень благодарен. Но просто найти какие-то новые древности недостаточно – это только первый шаг, дальше важно понять, как на основе их изучения получить новые знания о прошлом.

– А какие-то новые знания о древней истории Хакасии удается открыть?

– В этом году, например, благодаря международному сотрудничеству мы узнали составы древних красителей, которые применялись в наскальном искусстве Хакасии около 4 тыс. лет назад. Обычно считалось, что красная краска на скалах – это всегда охра. Но никто никогда не пытался это проверить. В рамках проекта были собраны образцы красителей с древних памятников республики и проведен их анализ в специализированной лаборатории молекулярной и структурной археологии в Париже. Исследования показали, что для получения красной краски использовался гематит. Иногда такой красной краской раскрашивали всю стелу, а выбитый на ней рисунок прорисовывался черной краской на основе древесного угля. Получение достоверных данных о составе древних красок само по себе является открытием. Но это – еще и ключ к новым открытиям. Теперь, после того как мы узнали органический состав черной краски, становится возможным прямое датирование древних стел с помощью радиоуглеродного метода.

Кроме того, с помощью Р. Давида удалось воссоздать наши стелы в натуральную величину, а затем реконструировать на этих муляжах первоначальную раскраску. Это сегодня каменные стелы в наших степях имеют невзрачный серый или коричневый цвет, а когда-то многие из них были ярко раскрашены.

Сейчас начаты исследования по новой теме – древнему колесному транспорту. На территории Хакасии найдена целая серия изображений повозок второй половины 3-го тыс. до н. э. – это древнейшие изображения на территории восточной части евразийского степного пояса. Они очень важны для изучения конструкции первых повозок Центральной Азии, изучения путей миграции населения, происхождения культур древних скотоводов Хакасско-Минусинской котловины.

– Ощутимую часть года вы проводите в экспедициях. Как семья относится к вашему стилю жизни?

– В целом понимает и соглашается. Ну я и сам стараюсь находить компромиссы, чтобы интересы близких мне людей не страдали.

– У вас остается время на хобби?

– Сейчас нет. В детстве увлекался нумизматикой, но потом это стало немного скучно. В студенческие годы любил ходить в киноклуб, посмотрел немало хороших фильмов разных стран и режиссеров, читал и слушал кинокритиков. Теперь же мои увлечения, по большей части, совпадают с моей работой.

– Хотели бы вы, чтобы ваш ребенок стал археологом?

– Пожалуй, нет. Это не самая легкая профессия, особенно учитывая туманные перспективы науки в России. Думаю, что выбор профессии – это то решение, которое каждый человек должен принимать сам, исходя из собственных интересов и склонностей. А я его просто поддержу.

– Как становятся археологами?

– Интерес к этому появился еще в детстве. Школьником случайно попал в кружок при Минусинском музее, который организовал известный археолог Николай Владимирович Леонтьев. Тогда же побывал в первых экспедициях. Во время учебы на историческом факультете, в Кемерове, занимался в лаборатории по первобытному искусству, которую возглавлял Яков Абрамович Шер – еще одна культовая для археологов личность. Сложившийся круг общения, вероятно, повлиял на мое будущее.

– А почему вы стали специалистом именно по древнему искусству? Могли вести раскопки курганов, как большинство коллег…

– К такой специализации меня, видимо, привело несколько обстоятельств. Во-первых, личный интерес к искусству и культуре. Во-вторых, большая актуальность этого направления исследований. Основная часть археологов, действительно, занимается раскопками курганов и поселений. Специалистов по древнему искусству у нас до сих пор единицы, хотя это – богатейший и малоисследованный пласт древней истории. Определенное влияние оказало состояние науки после перестройки. Для организации раскопок нужны немалые деньги. Изучение наскального искусства – менее затратно. А вообще мне кажется, что это наскальное искусство выбрало меня, а не я его. Я никогда не принимал по этому поводу никаких специальных решений – все решения подсказывала жизнь.

– Ваш конек – искусство окуневской эпохи. Чем оно вас привлекает?

– Это было время расцвета наскального искусства в Хакасии. На мой взгляд, оно наиболее сложное и интересное. Думаю, что со временем творчество ранних скотоводов, живших у нас около четырех тысяч лет назад, попадет в учебники не только археологии, но и  искусствоведения, культурологии и философии. Созданные ими образы – поразительны. Письменность в Хакасии появилась только 2500 лет спустя, поэтому их мифы и религиозные гимны никогда не были записаны. Все, что осталось, – это искусство: примерно 500 стел и плит с рисунками. Как по количеству изображений, так и по их сложности этот корпус источников для Центральной Азии уникален. Он открывает большие возможности для реконструкции древней культуры, но требует разработки новых методов исследования на основе междисциплинарного подхода на стыке археологии и филологических дисциплин с привлечением таких понятий, как изобразительный текст, язык, метафора и т. д.

Нам повезло жить в удивительном месте. Более 30 тысяч археологических памятников Хакасии – это только те, о которых знают ученые. При этом неразгаданные тайны есть у многих давно известных древностей. А значит, впереди еще много открытий.