Советско-германская атомная бомба

Первые сведения о начавшихся в Англии и США работах по созданию нового сверхмощного разрушительного оружия, атомной бомбы, были доложены Сталину советскими органами разведки в 1943 г. Незамедлительно было принято решение о проведении подобных целенаправленных работ в Союзе. Они получили название Атомный проект. 

Информация о возможности создания такого оружия была и раньше. Ещё академик В. И. Вернадский, один из основателей в 1922 г. Радиевого института, писал об огромных перспективах использования атомной энергии. А осенью 1940 г. харьковские физики Маслов и Шпинель подали заявку на изобретение атомной бомбы, подробно описав её устройство, физику взрыва и возможные последствия. Однако изобретение было признано фантастическим. 

Но всё же та заявка забыта не была, позднее, в 1945 г., её засекретили, и только в 1946 г. им было выдано «не подлежащее опубликованию» авторское свидетельство. 

Советским властям было неизвестно одно обстоятельство: известный физик Хоутерманс (Friedrich Georg «Fritz» Houtermans), работавший в Харькове и высланный в апреле 1940 г. из СССР в Германию как подозрительный иностранец, вскоре окольными путями сумел проинформировать своих коллег в других странах о фактическом начале в фашистской Германии работ по созданию атомной бомбы. Это-то и привело к активизации всех исследований в области создания атомного оружия в США и Англии. 

Возможность создания атомного оружия занимала умы немецких физиков. В 1938 г. Отто Ган (Otto Hahn) и Фриц Штрассман (Fritz Strassmann) открыли процесс расщепление ядра урана с выделением огромного количества энергии. Осенью 1939 г. ведущие немецкие учёные физики под руководством Э. Шумана (E. Schumann) были объединены в «Урановое общество» при управлении армейских вооружений. В общество вошли Гейзенберг (Heisenberg), Вайцзеккер (Weizsäcker), Гратек (Gratek) и другие учёные. Научным центром атомных исследований стал Берлинский физический институт, ректором которого назначили Гейзенберга. 

В течение двух лет группа Гейзенберга провела основные теоретические исследования, необходимые для создания атомного реактора с использованием урана и тяжёлой воды. Было установлено, что взрывчатым веществом может служить лёгкий изотоп – уран-235, содержащийся в обычной урановой руде. 1200 тонн уранового концентрата немцы захватили в Бельгии после её оккупации весной 1940 г., а с оккупацией Норвегии в руках немцев оказался завод в Рьюкане – в то время единственный в мире производитель тяжёлой воды. К работам были привлечены также Манфред фон Арденне (Manfred von Ardenne), Николаус Риль (Nikolaus Riehl) и нобелевский лауреат 1925 г. Густав Герц (Gustav Hertz), внёсшие впоследствии значительный, если не основополагающий, вклад в создание советской атомной бомбы. 

Урановый проект поддерживался властями Германии до той поры, пока оставалась надежда создать сверхмощное оружие нового типа. Однако к середине Второй мировой войны практического осуществления этой надежды всё не было, и властями Германии было решено сосредоточить научные, производственные и финансовые ресурсы только на проектах, дающих скорейшую отдачу в создании новых видов оружия. Государственное финансирование работ, связанных с ураном, резко уменьшилось, они продолжались лишь в ряде научных организаций. 

Естественно, что советские власти не могли не заинтересоваться такими разработками в Германии. И сразу по окончании Второй мировой войны туда была направлена группа советских физиков во главе с заместителем наркома МВД Завенягиным, которая определяла, какое оборудование, что из материалов и технической документации должно быть вывезено в СССР. И кто из немецких физиков, имевших отношение к урановому проекту и очутившихся в советской зоне оккупации поверженной Германии, может быть полезным для осуществления советского Атомного проекта. 

В результате в Союз было отправлено свыше двухсот виднейших немецких физиков, радиоинженеров, целиком вывезена из-под Берлина лаборатория фон Арденне с его урановой центрифугой, оборудование берлинского Кайзеровского института, документация и реактивы, запасы плёнки и бумага для самописцев, фоторегистраторов, проволочные магнитофоны для телеметрии, оптика и даже немецкие трансформаторы. Был перевезён демонтированный под Веной завод. В Москву были также доставлены отработанные схемы промышленного атомного реактора, реактора-размножителя и 15 тонн металлического урана. 

В рамках Атомного проекта в Союзе был создан ряд производственно-исследовательских центров, в том числе Лаборатории «А», «Б», «В» и «Г», научными руководителями которых были определены известные своими достижениями в области ядерной физики учёные, вывезенные из поверженной Германии. 

Руководителем Лаборатории «А» стал барон Манфред фон Арденне, бывший штандартенфюрер СС, кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями, высшей награды в нацистской Германии, талантливый физик, один из пионеров телевидения, разработавший метод газодиффузионной очистки изотопов урана и разделения изотопов урана 235 в центрифуге. Лаборатория «А» с официальным названием НИИ Главмосстроя № 9 поначалу была размещена на Октябрьском поле в Москве, где в режиме строгой секретности началась работа фон Арденне и его немецких сотрудников. При этом к каждому немецкому специалисту было приставлено по 5−6 советских инженеров, знающих, как правило, немецкий язык. Потом лаборатория была перебазирована в Сухуми, а то, что осталось на Октябрьском поле, впоследствии стало знаменитым Курчатовским институтом. Именно в Сухуми под руководством фон Арденне, возглавившего разработки созданного на базе лаборатории Сухумского физико-технического института и ставшего лауреатом Сталинской премии (1947 г.), была создана центрифуга для очистки изотопов урана в промышленных объёмах. При работе центрифуги случилось несколько аварий с выбросами изотопов. Радиоактивные отходы собирали и вёдрами выливали в ближайшую речку молодые сотрудники, вся защита которых от заражения заключалась в белых хлопчатобумажных халатах. Мало кто из них дожил до пенсии, срок жизни большинства из них едва ли достигал 40 лет. А фон Арденне получил ещё одну Сталинскую премию в 1953 г. 

Научным руководителем Лаборатории «Б» стал в 1950 г. Николаус Риль (Nikolaus Riehl). Эта лаборатория проводила исследования в области радиационной химии и радиобиологии на Урале (сегодня этот объект 0215 НКВД является городом Снежинск). В лаборатории работал и выдающийся биолог Н. В. Тимофеев-Ресовский, герой знаменитого романа Даниила Гранина «Зубр», хороший знакомый Риля по Германии. Тимофеев-Ресовский был командирован за границу в 1925 г. и решил не возвращаться, создав в Германии блестящий институт. И даже в годы Второй мировой войны он продолжал работать там в отделе генетики и биофизики в статусе интернированного иностранца. Его даже номинировали на Нобелевскую премию 1940 г. за исследования механизма мутаций. 

В 1945 г. Тимофеев-Ресовский был осуждён и уже как зэк направлен работать в «шарашку» на Урал. А Николаус Риль, до того как был отослан на Урал, был вывезен из Германии прямиком в подмосковный город Электросталь, где на заводе, давшем название городу, возглавил монтаж и запуск установки по выработке металлического урана. Подобную установку он создал ещё на родине, возглавляя научно-исследовательский отдел компании «Ауэргезельшафт», лаборатории которого располагались на заводе в Ораниенбурге. Там с 1942 г. действовала промышленная установка по изготовлению порошкового металлического урана для нужд национального уранового проекта. Получив признание в СССР как пытливый исследователь и талантливый организатор, умеющий находить эффективные решения научных и производственных задач самого высокого уровня сложности, доктор Риль стал одной из ключевых фигур советского Атомного проекта. После успешного испытания советской бомбы он стал Героем Социалистического Труда. Тогда же получил и Сталинскую премию. 

Работы в Лаборатории «В», организованной в Обнинске, возглавил профессор Рудольф Хайнц Позе (Rudolf Heinz Pose). Это один из пионеров в области ядерных исследований, который, изучая ядерные превращения алюминия при облучении альфа-частицами, описал эффект резонансной трансформации в ядерных процессах. Под его руководством были созданы реакторы на быстрых нейтронах, первая в Союзе атомная станция, что позволило, в свою очередь, строить самые быстроходные подводные лодки. Этот объект в Обнинске явился основой для организации в дальнейшем Физико-энергетического института имени А. И. Лейпунского. А сам Позе потом работал в Сухуми (1950−57 гг.) и до возвращения в Германию – в Объединённом институте ядерных исследований в Дубне. 

Наконец, руководителем Лаборатории «Г», размещённой в сухумском санатории «Агудзеры», неподалёку от позднее перебазированной сюда Лаборатории «А», стал Густав Герц, получивший международное признание за проведённую серию экспериментов по соударению электронов с атомами, что оказалось существенным подтверждением теории атома Нильса Бора и квантовой механики. Деятельность в Сухуми Густава Герца, племянника знаменитого немецкого учёного-физика XIX века Генриха Герца, который внёс важный вклад в развитие электродинамики и именем которого названа частоты периодических процессов герц в Международной системе единиц (СИ), оказалась весьма успешной. Её результаты были использованы на промышленной установке в городе Новоуральск Свердловской области, одном из первых центров атомной промышленности, где в 1949 г. был получен материал для первой советской урановой атомной бомбы. Бомба официально называлась РДС-1, что расшифровывалось как «Реактивный двигатель специальный», но бытовали и названия «Россия делает сама», «Реактивный двигатель Сталина». За свои достижения в рамках советского Атомного проекта Густав Герц в 1951 г. стал лауреатом Сталинской премии. 

Кроме указанных научных руководителей лабораторий, в Атомном проекте принимал участие ряд других известных немецких физиков. Например, профессоры Р. Доппель и М. Фольмер трудились в знаменитом «Плутониевом институте», называемом тогда НИИ-9 – ныне это ВНИИ неорганических материалов имени А. А. Бочвара. Там Р. Доппель создал аппаратуру для измерений кинетики ядерных взрывов, а М. Фольмер спроектировал завод по производству тяжёлой воды. 

Все немецкие специалисты были «добровольно-принудительно» перевезены в СССР с семьями. Им были созданы бытовые условия, значительно лучшие, чем у советских специалистов, занятых в Атомном проекте. Примером может служить факт подарка Сталиным Николаусу Рилю дачи в подмосковной Жуковке. 

Немецкие специалисты, получившие разрешение вернуться на родину, подписывали документы о неразглашении в течение 25 лет сведений о своём участии в Атомном проекте. Они и в Германии продолжали работать по своей специальности. Так, Манфред фон Арденне, дважды – в 1958-м и 1965 гг. – удостоенный Национальной премии ГДР, работал директором нового Физического научно-исследовательского института в Дрездене. Этот институт был создан усилиями Научного совета по мирному применению атомной энергии при Совете министров ГДР, руководителем которого был назначен Густав Герц. Ему, автору трёхтомного учебника по ядерной физике, тоже была присуждена Национальная премия ГДР – за вклад в развитие ядерной физики в стране. Там же, в Дрездене, работал в Техническом университете и Рудольф Позе. 

Изложенное выше не ставит своей целью умалить роль советских учёных-атомщиков в создании отечественной атомной бомбы. А также роль советской разведки в добывании материалов, связанных с американской атомной бомбой (в основном – с её конструкцией). Однако надо отдать должное вкладу в это дело немецких учёных, без которых создание атомной промышленности в СССР растянулось бы на долгие годы. 

Первая советская атомная бомба (правильней было бы сказать советско-германская) была успешно испытана 29 августа 1949 г. в пустынной местности под Семипалатинском. 

С тех пор Семипалатинский полигон стал в СССР основным полигоном для испытаний ядерного оружия. Меня, далёкого по роду своей трудовой деятельности от военно-технических проблем, поразила связь – пусть небольшая, косвенная – истории страны с фактами (скорее – деталями) личной жизни. 

Эта связь в следующем: в 1995 г. в газете «Известия» я прочёл, что идут работы по ликвидации Семипалатинского полигона и руководит ими Б. А. Андрусенко. А это мой сокурсник, товарищ студенческих лет, получивший после окончания вуза направление в «ящик» «Челябинск-40». 

С того времени мы виделись лишь дважды, иногда – редко – переписывались. К сожалению, мой товарищ ушёл из жизни 6 лет назад… 


Юрий Переверзев