А.Вассерман. К «обеднению из-за санкций»

Ходжа Насреддин (по турецкой традиции, 1208–1284) однажды пообещал за 20 лет обучить ишака из шахской конюшни чтению. Он получил изрядную сумму на содержание ученика (и себя как учителя) и поручился головой за успех. На недоумённый вопрос о причине заведомо самоубийственного контракта мудрый ходжа ответил: за 20 лет кто-нибудь из нас умрёт — или я, или шах, или ишак.

СГА и подчинённая им часть политиков ЕС, вводя санкции против РФ, дружно уверяли: ограничение доступа целых отраслей к источникам новых технологий рано или поздно затруднит — а то и вовсе прекратит — развитие хозяйства, и дальновидная часть граждан (а может быть, даже и руководителей) РФ во избежание столь разрушительной судьбы родной страны заранее изменит её политику.

Но в большинстве отраслей новшества появляются так редко, что на старом заделе можно оставаться конкурентоспособными не один год. А за это время может измениться и политика самих организаторов санкций — например, вследствие исчезновения Украины, послужившей поводом к антирусской по форме и антиЕСовской по содержанию санкционной кампании, или замены ключевых политических фигур Запада, что происходит обычно куда чаще, чем смерть шахов и даже ишаков.

Очевидно, наши оппоненты рассчитывали, прежде всего, на быстродействующие санкции. И самая быстродействующая — ограничение нашего доступа к зарубежным кредитным ресурсам.

Сейчас можно занять деньги в СГА или ЕС не более чем на 30 дней. Этого более чем достаточно для биржевых спекуляций, зато заведомо не хватит для инвестиций и даже больших торговых оборотов. Даже стандартный для долгосрочных проектов приём — получить кредит на сравнительно малый (год-два) срок и соответственно по малой ставке, а потом взять новый кредит для погашения прежнего — стал недоступен.

Как только подошло время массового возврата кредитов, пришлось должникам скупать валюту на любых условиях, по любой цене (по смыслу системы полного резервирования денежной эмиссии эту валюту мог предоставить Центральный банк РФ, но предпочёл продать лишь небольшую долю нужной суммы; почему он поступил именно так — предмет отдельного спора, всё ещё идущего среди специалистов и заинтересованных политиков).

Рубль обвалился (на пике кризиса — в январе и начале февраля 2015-го — почти до 70 рублей за доллар). Первая волна ажиотажного кредитного удара уже пройдена, сумма внешней задолженности заметно сократилась, так что следующие периоды массового погашения долгов будут далеко не столь разрушительны.

Но рубль ещё далёк от прежнего уровня. Более того, многие экспортёры почувствовали вкус к сравнительно лёгкой добыче, так что даже ЦБ РФ объявил о предпочтительности курса 55 рублей за доллар (до начала политического кризиса на Украине — 32–33 рубля за доллар).

А доля импорта в нашем повседневном потреблении так велика, что рядовые граждане РФ — а не только (и не столько) отраслевые и политические вожди — сразу ощутили сильный удар по уровню жизни.

Тем не менее массового протеста против политики государства и выбравших её руководителей не последовало. Наоборот, поддержка президента (он по закону и обычаю практически полностью отвечает за внешнюю политику РФ) выросла настолько, что те немногие, для кого солнце восходит на Западе, дружно говорят: главное несчастье России — 86% её граждан.

Отчего же столь очевидные потери рядовых (в основном небогатых, а потому особо остро зависящих от текущего дохода) жителей России вызвали результат, прямо противоположный ожидаемому зарубежными специалистами по не слишком кровавым войнам и их отечественными болельщиками?

Прежде всего заметим: степень обнищания широких народных масс, мягко говоря, далеко не так велика, как считают западные обозреватели. Да, многие импортные товары подорожали пропорционально падению курса рубля, но основная масса российских граждан ориентируется не на импорт, а на отечественное производство — а оно подорожало существенно меньше.

Вдобавок всё познаётся в сравнении. На фоне тех падений уровня жизни, какие у нас случались, когда мы следовали западным рекомендациям (в начале перехода к рынку и во время дефолта), всё, что мы получили сейчас — мелочь, не заслуживающая особого внимания. Если уж тогда массовых публичных акций протеста не последовало (а в 1993-м политический кризис, решённый силовым путём, породило не столько само катастрофическое обнищание, сколько связанные с ним споры о выборе между продолжением движения по капиталистическому пути и возвратом к социализму) — теперь и подавно потрясение не так велико, чтобы заслуживать стука шахтёрских касок около Белого дома, не говоря уж о штурме Останкина и осаде того же Белого дома.

Но ещё важнее, что раскручивают шум по поводу нынешних экономических трудностей РФ как раз те, чьим советам мы следовали раньше — и получили от этого потрясения 1992-го и 1998-го годов. Этого печального опыта достаточно, чтобы относиться к нынешней активности этих деятелей сообразно рекомендации Мухаммада Абдуллаховича Курейшина (571.04.22–632.06.08): мужчина, выслушай совет женщины — и сделай наоборот.

Полагаю, наши граждане в массе своей мыслят достаточно здраво, чтобы не устраивать действительно массовых протестов по столь незначительному — на фоне накопленного нами опыта — поводу. А имитация этих протестов по белоленточным рецептам — в силу того же опыта — не сработает.