«Разбойники благоразумные»

Пенитенциарное учреждение – место покаяния? В конце концов, в переводе латинское слово poenitentia означает раскаяние. Социальное служение в местах заключения является продолжением храмового богослужения, уверен протоиерей Димитрий Шорин, настоятель Покровского храма города Озерска в Челябинской области. В колонии строго режима ИК-24 при участии общины храма обустроена молитвенная комната.

ЗОНА ОСОБОГО ВНИМАНИЯ

- Отец Димитрий, насколько необходимы подобные встречи заключенных со священнослужителем в колонии строгого режима?

 – Христианскую миссию мы осуществляем не только в пенитенциарных органах, но и в рамках всей социальной работы прихода. Хочу отметить, что вся эта работа – не плод каких-то спущенных сверху директив или циркуляров. Сама жизнь нам подсказывает, в каком направлении двигаться. И в этом движении у нас, слава Богу, есть полное взаимопонимание с нашими прихожанами, которые помогают нам в этой работе.

Что же касается работы с заключенными нашей колонии строгого режима, я, может быть, не стал бы выводить ее в какие-то особые статьи – всё это является неотъемлемой частью нашего социального служения. А само по себе социальное служение – это продолжение того богослужения, которое осуществляет приход и в стенах храма, и за пределами храмовой территории. Всё это естественно для христианского сердца, для христианской жизни. Потому что и само Священное Писание говорит нам об особом отношении и к подрастающему поколению, и к людям болящим, и к людям, находящимся в местах заключения, – это всё зона нашего особого внимания.

ПОКАЯННОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

- Отличаются ли «прихожане» здешней молитвенной комнаты?

– Конечно, место это особое, и неслучайно соответствующие учреждения именуются пенитенциарными. «Пенитенция» – это церковное слово, в переводе с латинского означает «покаяние». Это воистину место для покаяния, если правильно человек относится к тем годам, на которые Господь его благословил, лишив свободы передвижения. Заключенных колонии во многом можно назвать счастливыми, потому что Господь лишил их возможности совершать преступления. Наша колония – это учреждение строгого режима, в которой находятся люди, совершившие тяжкие преступления, связанные, в том числе, с убийствами. Многие уже не первый раз получают те или иные сроки за совершенные преступления. То есть это, как принято говорить, матерые преступники.

Но для Церкви грех не взвешивается в килограммах, не измеряется в метрах, потому что грех – это, прежде всего, духовная болезнь. И, конечно, лечить ее возможно и нужно, прежде всего, духовными средствами и методами. Слава Богу, что сейчас и руководство Управления исполнения наказаний это понимает, а сотрудники колонии, отвечающие за воспитание заключенных, сами порой к нам обращаются с просьбой о посещении.

Миссия Православия в местах лишения свободы заключается как раз в том, чтобы помочь людям, которые искренне пытаются исправить свою жизнь, встать на путь покаяния, встать на путь исправления. И для таких людей слово «пенитенция» – покаяние – исполнено подлинного смысла.

- Чем отличается человек, находящийся там?

– Я заметил по людям, которые там пребывают (многие из них не первый год приходят в нашу молитвенную комнату), что в колонии как-то обостряются родственные чувства. Люди вдруг начинают вспоминать, что у них есть мама, папа, что у них там, на свободе, есть любимая женщина или остались маленькие дети. И вот это состояние уже наступившей трезвости часто приводит людей (если они становятся на нормальный духовный путь) и к трезвомыслию. Они начинают понимать, что стали причиной многих несчастий, что принесли горе живым и часто неповинным людям, в том числе и своим близким, оставив их без попечения, потому что оказались в местах лишения свободы. И часто они просят помолиться за своих родных и за тех людей, для которых они вольно или невольно стали олицетворением зла. В общем-то, это тоже начало той пенитенции, покаяния, того духовного настроя, который говорит о начавшемся исправлении, о глубокой работе, которая не видна поверхностным взглядом.

КОГДА РАЗУЧИЛИСЬ ЛЮБИТЬ

- Наверняка кто-то из наших читателей мысленно воскликнет: «Ну, столько сейчас заботы о людях, попавших за решетку! И ООН о них заботится, и всякие «комиссии по правам человеков», а теперь Церковь… Не жирно ли будет?!»

– Посещая колонии, тюрьмы, священнослужители не ставят целью создать им там какой-то курорт, повысить уровень жизни, сделать из тюрьмы пятизвездочный отель. Церковь как любящая Мать пытается свое блудное чадо наставить на путь покаяния, на путь изменения жизни, то есть на путь спасения. У международных организаций могут быть свои, зачастую спекулятивные, цели, и подчас создается впечатление, что весь закон защищает именно права преступника, а не жертвы. В сознание людей, которые часами сидят перед телевизорами или читают газеты, эта информация ложится многими слоями, и все начинают воспринимать этот мир как сплошной ужас.

Мы сами застращали себя донельзя. Даже нынешние дети часто не умеют ни любить, ни ценить любовь, не умеют ценить дружбу, не знают, что такое жертвенность. Это вообще в наше время забытое слово. Понятие стыда ушло на какой-то очень дальний план. Мы не помним, что слово «стыд» произошло от слова «студ», то есть «холод». Что все, что является постыдным, против чего восстает совесть, отдаляет нас от Бога во внешний холод и мрак. Ведь Бог – источник всякого Тепла, Любви и Света.

«ВСЕ ЗА ВСЕХ ВИНОВАТЫ»

- Чуть ли не половина людей, отбывших наказание, так или иначе возвращаются обратно. Говорит ли это о том, что нет смысла с этими людьми разговаривать вообще на какие-то «душеспасительные» темы? Какой смысл тратить на них время, если они все равно вернутся обратно?

– Во-первых, люди, оказавшиеся в местах лишения свободы, тем не менее, остаются чадами Церкви. А Церковь всегда должна говорить со своей паствой. Во-вторых, за уши мы никого не тянем. Человек сам приходит в молитвенное помещение, как только узнаёт, что кто-то из прихода или священник приезжает туда. Христианская надежда должна привести нас к Богу, Который есть Любовь. Вот об этом – попечение Церкви, об этом слова священнослужителей. И коль скоро Господь дает этим людям жить, дышать, ходить, слышать, жить среди нас, наверное, до тех пор и голос Церкви, обращаемый к ним, взывающий к их пусть и помраченной совести, но с желанием того, чтобы эта совесть очистилась покаянием, должен звучать. Потому что Господь не желает смерти грешника, «но якоже обратитися и живу быти ему».

Господь ждет обращения каждого из нас. Независимо от того, попали мы в исправительно-трудовое учреждение или не попали… Как говорил один исторический персонаж из силовых структур: «То, что вы на свободе – это не ваша заслуга, это наша недоработка». К сожалению, наше время стерло грани между добром и злом, между любовью и ненавистью. Сейчас и ненависть, и зло даже защищаются тем, что в демократическом обществе они имеют право на существование. А мы ужасаемся тем преступлениям, которые совершаются против детей, против стариков. Но может это наше преступное, теплохладное отношение и порождает и новых преступников и новые преступления?

- То есть, как говорил Достоевский: «Все за всех виноваты»?

– Да. «Все согрешили» – это из слова Священного Писания. Это понимание было близко людям, которые искренне принадлежали Православной Церкви, современникам Достоевского. Да и сам Достоевский был человеком с определенной жизненной историей и каторжной биографией. Слава Богу, что и он нашел в себе волю, и Господь помог ему найти этот путь. Путь к Богу, а не в обратную сторону.

- Наверное, уж если говорить о разбойниках, то не следует забывать о том благоразумном разбойнике, который был распят рядом с Иисусом Христом и, покаявшись на кресте, оказался первым из новозаветных людей, попавших в рай?

 – Фарисеи часто укоряли Господа на протяжении всей Его земной жизни в том, что он ест и пьёт с мытарями, с блудницами, с грешниками. Но Он продолжал общаться с ними, потому что для Бога одинаково важен каждый человек. Конечно, в тюрьмах мы посещаем грешников. Но мне искренне хотелось бы, чтобы они стали «благоразумными разбойниками».