И вновь нестыковочки

Во вторник, 23 мая, в Озерском городском суде в рамках дела Константина Цыбко продолжались прения сторон. Вновь весь день выступал сам экс-сенатор, методично приводя суду доказательства своей невиновности. Порою, правда, делал это излишне эмоционально, хотя эмоции тут вполне объяснимы. Цыбко в этот день подробно остановился на двух эпизодах дела: «лоббирования» им интересов бизнеса Лакницкого и подробный разбор событий вечера 19 марта 2012 года, когда, по версии следствия, этим магнитогорским предпринимателем сенатору была передана вторая, самая большая часть взятки.

Как показал Цыбко, не существует никаких доказательств того, что им оказывалась какая-либо «протекция» бизнес-интересам Лакницкого. В позиции следствия содержатся явные противоречия. Особенно это касается проведения аукциона по продаже земельного участка под строительство торгового центра на территории бывшего цветочного хозяйства (ныне ТК «Фестиваль»). То Цыбко якобы торопил с проведением аукциона, то, наоборот, вообще требовал безо всяких торгов отдать участок фирме Лакницкого. На деле никаких преференций последний не получил: в честной конкурсной борьбе он победил, но заплатить ему за это пришлось 122 млн. рублей (это, напомним, самая большая сумма, вырученная в Озерске на подобных аукционах). Равно как и никаких административных препонов ему тогда никем не чинилось. В деле не содержится также ни единого случая, когда бы Лакницкий благодарил сенатора за оказанное содействие.

Далее поминутно был рассмотрен день 19 марта 2012 года. Версия следствия звучит так. В период времени с 16.30 до 17.00 в помещении московского ресторана «Эль Гаучо», что возле Павелецкого вокзала, сенатором Цыбко была получена от Лакницкого сумма размером в 5 млн. рублей. На этой встрече также присутствовали зам Лакницкого Мельников и глава администрации ОГО Тарасов, при этом в момент передачи денег они выходили «покурить» и ничего не видели.

На самом деле в то время, когда Лакницкий, как утверждает сторона обвинения, передавал сенатору взятку, тот  еще находился в воздухе, поскольку самолет, на котором он возвращался из двухнедельного отпуска из Таиланда, задержался с вылетом почти на два часа. В аэропорту «Шереметьево» самолет приземлился примерно в 17.40, это же время стоит на отметке загранпаспорта Цыбко, спустя несколько минут засвидетельствован первый звонок сенатора, опять же из «Шереметьево». По показаниям же Лакницкого, они с Мельниковым находились в ресторане «Эль Гаучо» примерно с 15 до 17 часов, после чего уехали на аэроэкспрессе в аэропорт «Домодедово», так как у них были билеты на рейс в Дубай, на который они боялись опоздать. Цыбко же добрался из аэропорта в район указанного ресторана примерно в 19.30. Слова сенатора подтвердила и свидетельница Елена Менакер, которая летела с ним одним рейсом и также на одной машине с ним ехала из «Шереметьево».

По сути, засвидетельствовав алиби, на этом можно было бы и закончить. Но экс-сенатор пошел дальше, не без иронии обратив внимание суда на прочие нестыковки, содержащиеся в обвинительном заключении. Например, содержащиеся в деле показания Лакницкого о том, что он пришел в ресторан в куртке, во внутреннем кармане которой находились пять миллионов в банковской упаковке, и затем передал эти деньги Цыбко, который их тоже куда-то под куртку засунул, вызывают лишь улыбку. Дело в том, что «Эль Гаучо» не просто приличный ресторан, а, скорее, элитный. Вас в верхней одежде охрана дальше порога не пустит. Сначала извольте снять куртку в гардеробе, а потом уж пожалуйте в зал. Так что пакет с пятью миллионами Лакницкому пришлось бы оставить тоже в куртке в гардеробе, либо попросить на время охранника покараулить деньги, а уж затем передавать их сенатору, видимо, на улице. К тому же Цыбко вошел в здание ресторана в легкой трикотажной кофте, в которой находился в машине, что также подтвердила свидетельница Менакер.

Далее геолокация телефона сенатора показывает, что после кратковременного посещения им ресторана «Эль Гаучо» он отправил машину со своей спутницей  к ней домой, а сам, выйдя по дороге, пошел на встречу с друзьями в увеселительное заведение, и даже не в одно. Видимо, держа при этом под мышкой пакет с пятью миллионами, с ними же, наверно, и танцевал в клубе до двенадцати часов ночи, и только потом отправился домой…

Процесс сейчас проходит без перерывов, в ежедневном режиме.