Не допускать к раскопкам геоглифа никого!

Гигантский наземный рисунок «Лось Зюраткуля» наконец-то датирован. Он оказался ровесником мегалитов на острове Веры (Тургояк). То есть «Лосю» уже пять с половиной тысяч лет.

Археологи подводят итоги двух полевых сезонов, во время которых проводились раскопки и исследования на геоглифе, обнаруженном на одной из площадок на хребте Зюраткуль (Саткинский район).

Южноуральский древний мегалитический памятник уже получил мировую славу. Нашим собеседником стал археолог, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Уральского отделения РАН, руководитель раскопок на Зюраткуле Станислав ГРИГОРЬЕВ.

— С объекта были получены две радиоуглеродные даты. Специалисты Института экологии растений и животных УрО РАН из Екатеринбурга взяли пробы почвы из-под камней. В лабораторных условиях из гумуса выбирается органика — споры, пыльца, элементы макрофлоры — и проводится исследование. В результате при вероятности свыше 95,4% была получена дата — 38 – 35-й века до н.э., а при вероятности 68% — 37 – 36-й века. Я беру больший допуск, потому что не исключено, что в древности, когда был снят один слой почвы, оголился более ранний. Кроме того, бывают сбои… Мы хотели применить термолюминесцентный метод датировки. После обжига камней в костре изотопы, накопленные в микротрещинах, выходят, и начинается накопление новых. Тем самым можно установить, когда камень попал в костер. По краям линии геоглифа обнаружены два древних костровища. Они читались в виде скоплений красно-розовых прокаленных кусков кварцита, которые раскололись от воздействия огня. Экспертизу хотели провести в Германии, но оказалось, что как раз кварцит не подходит для термолюминесцентного метода. Нужен кварц, а его на геоглифе нет.

— Нужно проводить дальнейшие исследования, но однозначно, что геоглифу более пяти с половиной тысяч лет. А это начало энеолита, медно-каменный век. Это особый период в истории Урала, когда возникали большие стратифицированные сообщества, подобные тому, что были на острове Веры, и оставили мегалитические сооружения. И геоглиф, и то, что мы обнаружили на острове Веры, — памятники одного времени… Я делал расчеты для острова Веры с учетом трудозатрат при возведении построек, с учетом того, что питание тогда добывали только охотой, рыболовством и собирательством. Ресурса Тургояка для прокорма стольких рабочих явно не достаточно. Люди, построившие мегалиты на острове, обживали территорию в радиусе 100 - 200 километров. То же самое происходило и на Зюраткуле.

— Ширина линий, которыми выполнен рисунок, — четыре-пять метров. К этому добавлялось около двух с половиной метров с каждой стороны. Затем со всей полосы снимали дерн и бросали на контур геоглифа камни, большие и маленькие. Туда же попадало немного глины. К слову сказать, слой почвы на геоглифе 20-30 сантиметров, а за его пределами 50, из-за этого рисунок виден из космоса. Камни, которыми выложен геоглиф, разных пород. Преимущественно, это кварциты, но встречается и туф. В 2012 году обнаружено 44 каменных орудия, в 2013-м — 80. Среди находок множество каменных мотыг, есть обушковый нож, молот… Единственной находкой из кремня был крупный скол с аморфного нуклеуса без обработки. Среди орудий для копания встречаются как крупные формы весом до трех килограммов, так и мелкие, размером до пяти сантиметров. А значит, работы проводили не только мужчины, но и женщины и даже дети. Строили всем миром от мала до велика, и делалось это не столько для ускорения строительства, сколько в ритуальных целях, для укрепления общественных связей. Опыт исследований рисунков на плато Наска показывает: линии изменялись, подправлялись. Изначальные линии без геофизики теперь и не определить. Изначально, конечно, был «генеральный проект», они знали, что строили, но для них прежде всего это был культ. По окончанию, судя по всему, был совершен ритуальный обряд: мы обнаружили два костровища по краям контура, может быть, были и другие… Исследования каменных орудий проводил Вячеслав Котов, старший научный сотрудник Института истории, языка и литературы Уфимского научного центра РАН. Большую пользу в сборе находок оказали ребята археологического кружка челябинского Дворца пионеров и школьников имени Крупской. Руководит кружком Сергей Марков. В прошлом году журналисты Первого канала сняли документальный фильм про Зюраткуль, вскоре фильм будет показан.

— Шумиха по этому поводу действительно была. Сначала Олег Мустафин, сотрудник Эко-парка «Зюраткуль», недалеко от Китовой пристани нашел странные прямые кладки. Вокруг все завалено древними каменными орудиями. А напротив через залив на космических снимках также видна прямоугольная структура. И краевед Александр Шестаков предположил, что это одна постройка и большая ее часть находится под заливом… Так и появилась информация о 10 тысячах человек. Но вторая структура — это не каменные кладки, а рвы для удаления воды. В том месте мощный торфяник, и в XX веке проводилось его осушение, то никакого интереса для нас не представляет… А структура, обнаруженная Мустафиным, - это на самом деле мегалитический объект. Не жилище, потому что ни одного обломка керамики там не найдено. А что это такое, я не знаю. Никто ничего подобного не копал. Но бесспорно, что эта структура - ровесница геоглифа.

— По одной из версий, прямой перевод с башкирского языка топонима Зюраткуль будет означать «Большое лошадиное озеро» или «Озеро Большой лошади». «Зур» — «большой», «ат» — «лошадь», «кул» — «озеро». Такое толкование приводит известный специалист в области уральской диалектной лексики и топонимики А.К. Матвеев. И это вполне уместно в свете важности для башкир мест выпаса лошадей. Но в топонимах, кроме созвучия, должна быть этимологическая привязка. В данном случае ее не было: на Зюраткуле нет пастбищ. Но можно предположить, что тысячу лет назад предки башкир могли видеть с хребта этот геоглиф гораздо лучше, чем он виден сейчас, и трактовать его как изображение лошади.

— Необходимо развитие туризма, а для этого нужно понимание со стороны Саткинской администрации и руководства Национального парка, на территории которого расположен геоглиф. И оно есть, но нужно прийти к соглашению… Кроме самой туристической инфраструктуры, которая худо-бедно развивается на Зюраткуле, на этом курорте нужны зрелища, на которые люди поедут. Нужно брендирование… Например, можно, конечно, привлекать людей на озеро Чебаркуль с помощью метеорита, но, во-первых, для этого нужны какие-то музейные комплексы, что-то, на что можно посмотреть. Во-вторых, у таких вещей должно быть развитие. На Тургояке прекратились археологические раскопки, и поток туристов упал в два раза. То же самое произошло на Зюраткуле, когда разобрали Китову пристань.

- Необходимо создание музея объекта. Прекращение раскопок в нынешнем их виде - они губительны для памятника. Геоглиф простоял пять тысяч лет, простоит и еще 100 — до лучших времен. Необходимо провести раскопки большей территории, чтобы показать размеры объекта. Затем все, кроме контура геоглифа, нужно задерновать. Кроме того, важно построить на объекте дренажную систему, потому что во время дождей вода смывает там весь верхний слой… В настоящий момент геоглиф видно только поздней весной и ранней осенью. Надо придумать, как сделать его открытым для обзора длительное время. Как это сделать, я не знаю. Может быть, установить специальную вышку или оборудовать площадки на вершинах хребта. Кто-то предлагает проложить тропы так, чтобы туристы проходили и укрепляли контуры геоглифа. Предлагают укрепить грунт. Но пока никаких проектов нет. А без создания музея и проекта музеефикации объекта мы будем ежегодно ухудшать вид объекта сверху. Надо элементарно понимать, что делать с изъятым грунтом и раскопанной площадью.

— В 2012 году финансирование пошло. Мы к декабрю даже деньги получили, половина из них пошла на оплату работы специалистов, на экспертизы. С жильем нам тогда помог Национальный парк, в палатках на горе нам бы пришлось туго… В 2013-м на проведение раскопок мы не получили ни копейки, работали за свой счет. В феврале прошлого года Министерство культуры РФ выделило по федеральной целевой программе «Культура России» один миллион 310 тысяч рублей. Но из-за неправильного оформления документов в местных ведомствах деньги не получили. В будущем полевом сезоне, может быть, если будут средства, возьмем пробы на радиоуглеродный анализ, проведем другие исследования, но раскопок как таковых не будет. Весной также собираемся ехать со специалистами и Олегом Мустафиным на объект, который он открыл. Низкий уровень воды продержится несколько дней. Должны успеть.

— После работ на острове Веры я стал реалистом. Один человек может поднять шум, создавать иллюзию, которая будет тиражироваться в СМИ, но реально ничего делать не будет. Я не хочу этим заниматься. Повторюсь, с мертвой точки на Зюраткуле дело сдвинется, когда будет достигнута договоренность на местном уровне. И пробивать теперь надо не финансирование раскопок, а музеефикацию геоглифа… Для того чтобы застраховаться, что кто-то будет осваивать деньги на раскопках этого объекта, когда буду сдавать отчет в полевой комитет, заодно напишу бумагу: категорически отказывать в предоставлении открытого листа на эту площадку кому бы то ни было, включая меня. До тех пор, пока не будет проекта музеефикации. Не хочу повторения истории с островом Веры!