Иркутские археологи спасают историю

Результаты поисков археологов, как правило, заметны узкому кругу людей — если, конечно, речь не идет о мировой сенсации. Впрочем, в практике иркутских искателей имеются и таковые — так или иначе изменившие интерпретацию истории. Например, именно иркутяне нашли в верховьях Витима подтверждение тому, что керамику на нашей территории древний человек начал создавать 12 тысяч лет назад. А не семь тысячелетий вглубь веков, как считали раньше.

Керамический сосуд с орнаментом, которому около 5 тыс. лет, найден во время экспедиции в Богучаны, на Акимовом ручье, в зоне затопления. Почти целый. Такие сосуды называли вазочками-курильницами. Он имеет ушки с отверстиями — для подвешивания. Считалось, что внутри можно было зажечь огонь, накидать мха и закинуть за плечи, тем самым отпугивать комаров и мошку. У эвенков в емкостях такого типа разводили дымокур. Подобные сосуды находил в погребениях еще академик А.Окладников. По мнению Виктора Ветрова, скорее всего, в этой керамической посуде что-то готовили.

Предметы, принадлежащие первопроходцам, были обнаружены на территории Баунтовского острога, основанного в 1652 году. Отряд археологов из Иркутска участвовал в раскопках по просьбе районного Музея народов Севера в бурятском поселке Багдарин. Среди находок оказались монеты времен Михаила Федоровича — первого царя из династии Романовых.

Историк Дмитрий Шергин демонстрирует гарпун, которым первобытные люди ловили рыбу: сделан он, предположительно, из рога лося или косули. В лаборатории археологии и этнографии Восточно-Сибирской государственной академии образования, руководит которой кандидат исторических наук Виктор Ветров, полки коробок — итоги ежегодных полевых экспедиций. В каждой — десятки тысяч вещей, это бесценные свидетели первобытных времен, найденные на Верхнем Витиме, в Качугском районе, в ложе Богучанской ГЭС, по Ангаре. По словам ученого, они доступны всем, кто интересуется древнейшими эпохами.

— Археологии нет там, где ее еще не искали, это я вам совершенно откровенно заявляю, — улыбается историк Виктор Ветров.

После школы он, влюбленный в Вальтера Скотта и грезивший о рыцарских замках, впервые пристроился на раскопки — в Иркутске обнажали цоколь вокруг Спасской церкви, реставрация которой только начиналась. Это был 1967 год. А в 1971-м уже отправился в свою первую экспедицию. И с тех пор каждое лето — под открытым небом, с лопатой-штыком, кистью и карандашом, среди деревни, пашни или на берегу реки. Лишь точки поисков меняются.

— Так уж получилось, что иркутяне оказались первыми на Верхнем Витиме, на границе Читинской области и Республики Бурятия — вот такие варяги, — рассказывает Виктор Михайлович. — В 1974 году по решению лаборатории археологии ИГУ Михаил Петрович Аксенов направился туда и взял с собой группу студентов, в том числе и меня. Четыре человека, мы потихоньку освоили 1000 км по Витиму — от села Романовка до Усть-Муи. Только в первый сезон на территории, считавшейся белым пятном на археологической карте, сразу нашли объектов пятьдесят! Теперь это одна из главных наших тем: археология Верхнего Витима — от века каменного и заканчивая железным; а то и этнография — собираем материальные и духовные приметы быта эвенков.

Вообще, археологии в тех краях море. Но добираться очень сложно: раньше из Читы летал Ан-2 по селам, которые располагаются вдоль Верхнего Витима. Сейчас деревни отрезаны от мира — попасть туда можно только по реке.

Вторая тема — Верхняя Лена, Качугский район: неолит, поздний каменный, бронзовый и железный век. Туда восстановлена обязательная археологическая практика для студентов ВСГАО — будущих историков; за 14 дней раскопок сразу видно, кому искать интересно. Эти ребята потом приходят в лабораторию, занимаются с тем, что нашли. А на месте, в поле, работа некабинетная — далекая от рутины, но кропотливая: промывка, прочистка, шифровка, составление описи. Материал обязательно зарисовывают — без этого нельзя. Сейчас начали фотографировать, но это не то, делится Виктор Михайлович. Когда рисуешь — как бы разговариваешь с вещью. Нарисовать хотя бы один каменный наконечник — занятие часа на три: нужны старание и усидчивость. Находки, которым десятки тысяч лет, не терпят суеты.

Между походами на Витим и Лену, в 2011-м и 2012 годах, отрядам археологов Виктора Ветрова довелось спасать памятники в зоне затопления Богучанской ГЭС.

— Мы стояли на объекте Акимов ручей, на границе Иркутской области и Красноярского края, на берегу Ангары, — рассказывает Виктор Михайлович. — Какой материал нам открылся! Я 40 лет с лишним в археологии — и такого не видел! Загляденье! Причем находки разновременные — от раннего неолита до «бронзы» и «железа»: сосуды, украшенные всевозможными орнаментами, орудия труда — наконечники копий, стрел, скребки, провертки, проколки. Богатейшая коллекция. Кое-что мы успели поднять, но большая часть, к сожалению, уйдет под воду. Хотя в последние годы в районе Богучан работали десятки отрядов отовсюду: из Новосибирска, Иркутска, Кемерово, Абакана — вся Сибирь. И не только: Алтай, Казахстан... На Нижней Ангаре и Енисее искали красноярцы.

Археологических памятников столько, что успеть исследовать их за короткий срок невозможно, объясняет Виктор Михайлович.

— Даже если мы возьмем любой участок Ангары — от Байкала до устья, в каждом распадке стояли древние люди, все было заселено, — продолжает он. — Впечатление, что населения насчитывалось больше, чем современного. Сегодня на Витиме на тысячу километров три деревни. А раньше через каждые 100 метров — следы наших предков...

Обилие раритетов ушло под воду в связи с затоплением Иркутской ГЭС, оказалось на дне при появлении Братского и Усть-Илимского водохранилищ.

— Какие-то спасательные работы, конечно, проводились, но большая часть археологических памятников затоплена. Может, для будущих поколений? — вопрошает Виктор Михайлович. — Хотя все размывается. Раньше мы выскакивали на Ангару, особенно в 1979 году, когда держался низкий уровень воды, острова, берега были усыпаны материалом, ценным для историков.

Предмет, представляющий интерес для исследователей, обычному гражданину может показаться рядовым булыжником. А глаз археолога видит топор, которым пользовался человек, живший в каменном веке. Или нож. Или молоток.

— Вот топор с лезвием, ушками для привязи, — Виктор Михайлович показывает древнее орудие труда, найденное на Ангаре. — Таким, с топорищем, можно свалить сосну со стволом диаметром 30 см за 20 минут. Несмотря на то, что современному человеку своим видом он доверия не внушает. Вот нефритовый топорик — поменьше, им лучину строгали. Сразу ясно, что перед нами необычный камешек — он обколотый, отшлифованный.

Установлено, что на заготовку топора побольше уходило 30 часов работы: хотя в очень старых учебниках, где-то в 1930-е годы, писали, что в первобытные времена топор начинал делать дед, а заканчивал внук. Нож на самом деле изготавливали за 3—5 часов. Вот вам молоток — тоже каменный, из аргеллита. Все, чем мы сейчас пользуемся — ножи, топоры, тесла, стамески, даже вилки, было изобретено в каменном веке.

— Эту глыбу саянского нефрита мы нашли в устье реки Белой, — Виктор Михайлович приподнимает огромный камень с темно-зеленым сиянием. — Принесло либо с мерзлым льдом, либо водой перекатывалось, либо откуда-то древние к себе на стоянку принесли. Интересен экземпляр тем, что на нефрите видны два зашлифованных запила — определенным способом выкалывалась часть камня, которая становилась заготовкой для топора или тесла.

Находки наших археологов способны изменить представления об исторических процессах — зачастую это новые загадки для исследователей.

— Сейчас мы решаем мировую проблему — возникновение производства керамических сосудов, — рассказывает Виктор Ветров. — Когда начали их делать? На Витиме мы нашли очень древнюю керамику, ей около 12 тысяч лет. Раньше считалось: сосуды человек изобрел максимум 7 тысяч лет назад. У нас получилось практически в два раза дальше, древнее. Похожие находки имеются в Японии, Приамурье, Хабаровском крае. В Китае керамике 18—20 тысяч лет. Получается, на Западе глиняные изделия появились позже. Откуда керамика пошла, ее движение по миру, или она возникла конвергентно — эти связи мы выявляем.

Исследованиями иркутян заинтересовались зарубежные коллеги — в Словении, Америке, Японии, Австралии.

— Совместно с Шеффилдским университетом Англии и Университетом города Абердино в Шотландии мы проводим международные экспедиции, — говорит Виктор Михайлович. — Питер Хомол, англичанин, два раза принимал участие в наших походах на Витим, вел себя как настоящий мужик: сколько мы с ним прошли опасных перекатов, жизнью рисковали — и ни одной жалобы я от него не слышал! На основе полученных в экспедициях материалов он защитил докторскую, сейчас работает в Оксфорде.

Экспедиции, раскопки — для археологов главное. Помощники — местное население. Встречи с деревенскими жителями часто бывают курьезными, вспоминаются с улыбкой.

— За раскопками следует просветительская работа, — смеется Виктор Михайлович. — Как сейчас помню: 1973 год, я еще студентом был, мы на Верхней Лене заложили раскоп — Макарова-3, под Качугом, в 10 километрах. 5 на 5 метров, в глубину 3 метра, и мы там сидим. Приходят местные, крутые ребята: «Чего копаете? Что за костяшки?» — «Вот... жили древние люди 30 тысяч лет назад, — начинаем объяснять. — Это кость мамонта, это — носорога». «Хм, — заявляет один, самый знающий, — сколько здесь лет живу — носорога ни разу не видел!» Мы разводим руками...

Нас любят в глухих местах. В 1979 году в Забайкалье, в селе Усть-Каренка, работали — все время люди шли на раскопы, хотя несколько километров нужно было преодолеть и реку переплыть. Сама деревня расположена на древних стоянках, им около 10 тысяч лет. Мы привлекли местных школьников, они нам здорово помогали. Практически вся Усть-Каренка вокруг раскопа собиралась, и народ за нами смотрел. Когда бровки стали рушиться, деревенские ребятишки нашли колючую проволоку, огородили. Деревня до сих пор археологическая — мы приезжаем: материал прямо на поверхности, на пашнях лежит. Пацаны его в трехлитровые банки соберут — отщепы, пластины, приносят и просят разобрать. Самые интересные вещи мы оставляем — они отдают. Два поколения прошло начиная с 1970-х, а они увлечены. Правда, с научной терминологией чудно обращаются: например, нуклеус — кусок камня, с которого древние снимали отщепы и пластины, называют клиниусом.

В деревне создан музей, все ищут — и взрослые, и дети. Видим: идет карапуз, года три, с детской лопаткой на плече — тоже археолог! Дети собирают материал, потому что их родители научили — хотя тогда, когда мы раскопки начинали, они сами пацанами были. Так и сохраняют историю.